Чаепитие в жанре утопии

Орловский писатель углядел под Тулой сакральное пространство

Яснополянские писательские встречи, помимо собственного назначения, имеют значение как формат идейного сближения, обусловленный параметрами толстовского авторитета. Кто бы ни вошел со своей темой в повестку дня, его речь вливается в общее течение мыслей, направленное к полноте искомого смысла. И в этом плане важны не столько тематические тексты, представленные к обсуждению, сколько само обсуждение, происходящее в свободной обстановке – в кулуарных прениях и застольных разговорах.

Собственно говоря, все неформальные мероприятия в Ясной Поляне можно представить как символические чаепития, где в процессе общения разные люди, сохраняя различия, находят сходства.

Далее следуют два отступления частного характера.

1. В более тучные годы в перерывах дискуссий организовывался кофе-брейк. Ничего лишнего: пластиковые чашки и кипяток в термосах, рафинад россыпью и чай в пакетиках, однако обыденность обряда своей аскетической простотой способствовала снижению напряжений, возникающих в прениях. Либералы и патриоты, архаисты и новаторы со всем возможным дружелюбием пропускали друг друга к столу с пирожками, осторожно держа в руках ненадежные чашки с обжигающим чайным настоем или растворимым кофе. Казалось, что на время чаепития, как в сказке Киплинга, устанавливается водное перемирие… хотя бы в местном масштабе.

2. Будучи педантом, должен внести в эту позицию необходимое уточнение: в отсутствие хозяина Ясной Поляны, последовательного сторонника трезвости, активные участники дискуссий могут выпить по случаю чего покрепче; надо же людям, истощенным интенсивной умственной деятельностью, как-то поддерживать тонус, а, как говорил капитан Мышлаевский, самый обаятельный (не считая кота Бегемота) из булгаковских героев, чай не водка, много не выпьешь…

Вернемся, однако, к основной теме. Когда мы говорим о наболевшем, рассматривая сущие вещи в свете толстовского явления, ответственность, которую мы берем на себя, повышает удельный вес каждого слова, и оттого возникает ощущение, что все, что сказано по существу, сказано не напрасно. И очень часто приходит в голову мысль о том, что формат яснополянских встреч идеально подошел бы для решения насущных проблем иного рода. А именно – коренных вопросов человеческого существования. Собрать бы здесь тех, от кого зависит ход исторических событий, и усадить за один стол. В порядке исключения из музейных правил – вокруг толстовского самовара. Хорошо бы! Жаль, что эта виртуальная возможность не выдерживает проверки на реальность.

Когда началась Первая мировая война, Томас Манн сказал: будь жив Толстой, это не могло бы, не посмело бы произойти… Представим себе, что Толстой отложил свой уход из грешного мира, и летом 1914 года в Ясной Поляне по его приглашению встречаются император Николай II, кайзер Вильгельм II, король Георг V и президент Пуанкаре. Те, в чьих руках судьбы мира, пьют на лужайке вечерний чай с крыжовенным вареньем по рецепту Софьи Андреевны, вполглаза смотрят, как заходящее солнце покрывает медной полудой нижний край неба, вполуха слушают, как тихий ветер шуршит в веймутовой сосне, устраиваясь на ночь, – и неторопливо беседуют со Львом Николаевичем о смысле жизни… Конечно, вряд ли они пришли бы к единому мнению о том, чем люди живы, а все же начинать мировую войну после такого разговора было бы просто неприлично.

Но Толстой ушел до урочного часа, потеряв надежду обрести мир в Ясной Поляне, а тем более образумить безрассудное человечество, и скоро все в мире пошло наперекосяк. Могло ли быть иначе? Может ли быть иначе впредь? История не имеет сослагательного наклонения, зато относительно актуальной действительности можно и нужно иметь разумные намерения и предпринимать полезные действия.

Ровно год назад на веранде яснополянского дома состоялось чаепитие с участием президента Владимира Путина и губернатора Алексея Дюмина; это камерное мероприятие стало важным событием, имевшим благоприятные последствия. Может, стоит продолжить традицию, чтобы сакральное пространство, в котором незримо присутствует дух Толстого, стало местом согласия государственных и общественных деятелей о будущем страны?

Увлеченный игрой воображения, я представляю удивительную коллизию: в один из грядущих дней в Ясной Поляне собирается симпозиум по обсуждению наболевших проблем нашего времени. Как говорит брат Лоренцо в эпилоге шекспировской трагедии, чтоб осудить себя и оправдать. Однако тут же встает сакраментальный вопрос из грибоедовской комедии: а судьи кто? На правах автора этого утопического проекта, чувствуя недостаток конкретности в своей фантазии, я снижаю уровень прений до текущей повестки дня и сужаю круг действующих лиц до особо важных персон нашего информационного общества. И сразу же осознаю наивность и напрасность своего предложения. В лидерах общественного мнения оказываются медийные идолы – люди вроде бы реальные, но не вполне релевантные…

Наверное, сто лет назад, в канун великого исторического потрясения, когда декаданс мутил общественное сознание опасными грезами, в духе эпохи было нечто подобное нынешнему сумеречному состоянию. Лучшие люди теряли надежды на будущее – и не находили себе места в настоящем. Уход Толстого из Ясной Поляны, из круга света и домашнего тепла, от полки с книгами и стола с самоваром, в бесконечную тоску отказа и безнадежную пустоту смерти был знамением и предвестием гибели старого мира, потерявшего ментальную опору в сознании современников.

Эксцентрики и эгоцентрики, потерявшие веру в социальную справедливость, становятся подпольными людьми. Нечто в этом роде происходит с нашими современниками. Обустроившись на обочине истории, мы ничтоже сумняшеся полагаем, что наша хата с краю, и в случае геополитического землетрясения сейсмическая волна не дойдет до порога нашего дома: мир провалится, полностью или частично, а мы будем пить свой чай и смотреть по телевизору репортаж из эпицентра Апокалипсиса. Как бы не так. Да, пока над нами не каплет; стол накрыт чистой скатертью, крыжовенное варенье разлито по розеткам; из фарфорового чайника струится пряный аромат цейлонского чая… но в пустом стакане с подстаканником без видимых причин тревожно звякает серебряная ложечка. Что-то случится…

Полная версия: Владимир Ермаков, «Орловский вестникъ»